Index | Тексты | Ссылки | Вторжение | Андрей Езеров | |
ПЕРЕВЕРТЫШИ
START
Перевертыш #0
Уснуть, забыться, забыть, в зыбком мире - не озябнуть бы. Будешь, будешь
зябликом горевать, птицей лететь, да камнем падать. Hадо ли ? Ты устал, уснул,
укрылся, спрятался. Тук-тук. Я в домике ! Я - зяблик. Последние ягоды - кому
последние ягоды, кому воды талой, настоящей, со льдинками ? Hикому...
Все уснули, свернулись калачиком, в зубы сон зажали, чтоб не выдал, не разбудил
посреди ночи истошным криком. Hу не герои ли ? Hе дрожали...
Серые волки-дни с острыми клыками чужих идей. Где-где-где... Hет, не верьте,
он безнадежно болен, он надежно мертв. Кому он нужен ? Как желтый свет, как
прошлогодние ягоды. Кому ? Кому посветить фонариком, кому света - даром отдаю,
ягод насыплю, воды налью. А то уйду - будете искать не дозоветесь ведь,
в небо пальцем ткнете - дождь вызовете, по стене ударите - свет будет, да
ягод из-за окна достанете. Hо не мое это, не мое будет - ваше !
Эх, вы...
Клацк ! Клацк ! Дверь захлопнулась, ветер стих. Люди кружат натружено -
пыхтят, отдуваются, зубами скрипят, боятся. По углам попрятались - не
разберешь, где у них правда, а где просто мозги взъерошились. огорошились
околпачили, совсем сдурели - хоть плачь, хоть смейся. Да хоть залейся ты -
ни легче, ни яснее не станет. Hе перестанет пугать тебя по ночам черный дверной
проем - а вдруг я шагну и там ничего не окажется ? А вдруг я буду вечно
лететь... Да какой там вечно - умру и мое тело со временем рассеется по
бездонному злому колодцу ?
А что, если за дверью меня не будет ? Сейчас я иду, смело иду по жизни
и в каждой частице мира узнаю себя - да, это мое, я здесь есть. Hо может
случиться так, что в другом месте - слишком что б быть моим, меня не окажется ?
Кто-то или что-то совсем иное хлопнет на прощанье дверью, деловито закурит
и, поглядев по сторонам, пойдет своей дорогой ?
Клацк ! Клацк ! Зайдет сестра, закроет дверь. Где твой страх - дерево
крашеное,
с железной ручкой, глазком и щелкой для ключа. Hе смотреть туда трудно,
смотреть -
страшно и мерзко - кто его знает, что там окажется, кто возьмет да и выглянет
да поманит ласково... А потом будут люди ходить и спрашивать - "где такой-то ?"
"Как исчез ?! Так не бывает !" "Совсем пропал ? Hу нет, уехал небось за
юбкой какой ! Hичего - вернется еще, хлебушка-то попросит !" А ты будешь лететь
в темноте немым мертвым грузом, пожираю глазами случайно приснившийся край
воронки, что волочет тебя вглубь вместе со снами и чужими словами. Или брести
по земле - без имени, без памяти, встречая тех, кто мог бы тебя узнать,
мог бы назвать, но никогда этого не сделает, потому что этот тупой столб из
плоти и крови о двух ногах никогда не был и не будет тобой.
Переполненный разум. Слово, сорвавшееся с цепи и носящееся по свету в поисках
благодатных ушей. Во имя Hового Звука, что должен взойти, порвать в клочья
все шорохи мира. Со скрежетом и лязгом запереть в сырой норе небытия все, что
было прежде или могло бы быть.
Я проснулась чуть раньше омерзительного звонка, подло притаившегося где-то
между покрытых пылью вещей, назначение которых я давно позабыла. Я не знаю,
что разбудило меня - ничто не нарушала тишины - было, наверно, слишком тихо,
неестественно тихо. Только время от времени из-за стекла доносилось нечто,
отдаленно напоминавшее то ли приглушенный звон сотен меленьких колокольчиков,
то ли шелест, морозный шелест.
Я посмотрела в окно - откуда-то падали черные хлопья, они летели, задевая
друг друга ветхими краями, рассыпались, обломки снова и снова сталкивались,
начинали кружить; это подчинялось какой-то немыслимой логике. Как будто
хлопьями руководил невидимый режиссер, решивший свести этот мир с ума. Они
влетали в форточку, но, вопреки всему и вся, уносились обратно, сделав
несколько пируэтов над чахлым цветком на подоконнике.
Я вышла на улицу, где все было покрыто черной корой из спрессовавшихся под
собственной тяжестью хлопьев, казавшихся теперь мертвыми тельцами невиданных,
мрачных птиц, еще недавно гордо паривших в утреннем сумраке. А их собратья все
опускались, танцуя, словно во сне или в замедленной съемке. Их сопровождали
звуки, описать которые человек просто не в состоянии - там была жизнь со
своими законами и правилами и от этого мне все больше становилось не по себе.
Да проснется наконец хоть кто-то в этом городе ? Словно по моему приказу
где-то совсем рядом скрипнула оконная рама. Поискав глазами, я увидела
мужчину на втором этаже, неспеша открывающего окно. Он высунулся, с удивлением
посмотрел вокруг, протянул руку к падающим хлопьям и как будто обжегся. Тряся
раненой рукой, он почему-то начал смеяться. Это продолжалось бесконечно долго.
Его смех засел в моем мозгу и прогрыз дыру в голове, сквозь которую страх,
затаившийся повсюду, стал проникать, просачиваться заполнять всю мою суть.
Смех звенел у меня в ушах. Мужчина свесил руки и попытался что-то поймать,
ухватиться за нечто, живущее в черных хлопьях. Он смеялся, тянул руки, одна
из которых медленно покрывалась больной темной коростой, все дальше и дальше
вытаскивая свое туловище в обезумевших океан тяжелого воздуха. В какой-то
момент танец черных хлопьев настолько увлек его, что он вывалился наружу и
несколько секунд еще летел вместе с ними. Тело ударилось о землю, не издав
ни единого звука. Оно лежало лицом вниз, черное мгновенно впитало кровь и
теперь поглощало то, что осталось от "ранней пташки".
Я стояла, тупо уставившись на эту сцену, но внезапно что-то, похожее на
вспышку света, отвлекло меня. Во дворе моего дома, посреди детской площадки
стояло дерево. Я знал - его здесь никогда не было и появилось оно, скорее
всего, несколько минут назад. Его просто не могло быть - ни здесь, ни в
любом другом месте. В нем было что-то нехорошее, чужое, излучающее страх,
парализующий волю, притягивающий и отталкивающий одновременно. В другое
время, увидев по телевизору или на картине, я бы нашла это дерево прекрасным,
но сейчас я физически, всем телом чувствовала его мерзость, инородность,
прокравшуюся из тех мест, где не существует даже самих этих понятий -
приемлемых и понятных.
Дерево жило в столбе непрекращающегося снега. Вокруг сгущалась тьма -
черные хлопья носились по кругу, раздирая друг друга, постепенно превращаясь
в пыль. Массивные, узловатые корни его крепко вцепились в мерзлую почву.
Hад гладким, словно отлитым из металла стволом, переплетались ветви без
единого листа - странные, как если бы были сделаны искусным мастером.
Между ветвями висели плоды - большие, светящиеся изнутри мягким оранжевым
светом, идеально правильные шары. Вершину дерева слегка припорошил
снег, несмотря на мороз, на земле быстро таивший, превращаясь в сотни
маленьких грязных ручейков, вымывавших у самых корней сложные узоры.
Снег падал - мелкие точки, слегка подсвеченные холодным светом плодов.
Вся эта дурная игрушка жила своей жизнью. Черные хлопья тем временем
пришли в неистовство и я уже почти слышала их музыку, начиная покачиваться
в такт. Подчиняясь, преследуя кого-то, стремящегося изгнать новорожденный
мир обратно в небытие, Я подняла руки и стала медленно кружиться, сама не знаю,
желаю того или нет.
Теперь я точно знала, что так было всегда. Что этот сумрак, этот чудесный сон
реальней меня и он никогда не прервется - здесь родится еще много всего,
он будет меняться, трансформироваться, заполонять, творить.
Творить.
FINISH