Где ты, старая, привыкшая ко всему земля, пережившая своих сыновей?
Где твоя тишина, где твое терпение... Сейчас я живу в мире, где слишком
много быстрых вещей, слишком много проблем...
Я помню тебя такой, какой ты была до начала побега, до моей свободы, до
нашего общего безумия. Улицы, покрытые мокрой, душистой листвой, грязные, но
счастливые дети, играющие во что-то наредкость бессмысленное. Скрип фонаря -
жалобный плач замерзающего в нобрьской грязи бездомного пса. Тощие собаки с
горящими глазами, исчезающие в кустах акации. Серое небо, забывшее о нас, но
еще дышещее теплом. Стая голубей, которую я приручила, а потом уехала в город.
Я до сих пор помню брань давно умерших старух, тогда она была не более чем
честью страны звуков и образов, тогда моя жизнь еще мало кого волновала...
Редкие глухие выстрелы на дальнем стрельбище, невообразимый грохот, доносящийся с ближнего. Мы так привыкли ко всему этому, что просто не обращали внимания, никто тогда ничего не знал о уличных разборках и "малых" войнах.
Бесконечные составы, проходившие по железной дороге - мы бегали на них
смотреть, еще не зная, что они иногда сходят с рельсов, и такие забавные пуза-
тые цистерны проливаюся, уничтожая все живое на много десятков метров вокруг.
Цыганские дети с соседней улицы - я дружила с ними, хотя все их побаивались -
как бы чего не украли. Но им и в голову не приходило что-то брать в нашем доме,
кроме прошлогодних конфет, которые они нашли как-то раз, придя по весне ко мне
в гости. Не так давно один из тех мальчишек погиб - разбился на машине на во
время собственной свадьбы. Мне жаль его, искрене жаль, он был частью моего прош-
лого.
А еще было много людей, которых я уже не помню, да они изменились, так или
иначе - я не узнаю их. Да это и не к чему - прошлое хорошо тем, что можно его
вспомнить. А если вернуться туда, не почувствуешь ничего, кроме разочарования,
не найдешь ничего, кроме собственной глупости, вернее - того, что я теперь могу
назвать глупостью. То, чего еще не было, когда мой мир еще не родился, были
лишь обравки чужих фраз, образы и вещи, над которыми не приходилось задумываться, вопросы, на которые хоть и не было ответа, но они не тяготили, не возвращались ко мне изо дня в день, не пугали. Сейчас все иначе, все совсем по-другому. Но и я изменилась, я стала другим человеком. Я не хочу возвращаться обратно. Там меня никто не ждет - моей матери в том мире столько же лет, сколько
мне сейчас, там живет наша старая собака, которая меня вряд ли узнает. Так
по улицам бродет последний на свете старьевщик, но и ему нечего будет мне
сказать - это в сказке он оказался бы мудрецом или волшебником. Нет, теперь
я вспоминаю, что он был обычным алкоголиком, каких у нас великое множество.
Еще я рисовала летающих собак - в космосе, просто - летающих, выше деревьев,
выше домов. Вешала кукол на дверной ручке, потом рассаживала их вокруг коробки
из-под радиоприемника - на всю ночь, ждать кого-то, кого - не помню. Да это и
не важно, ведь все равно к ним приходили только мои ночные кошмары - где начинались эпидемии и ядерные войны, все мои близкие погибали, а мне было страшно и
одиноко.
Наверно, я не просто так помню все это. Наверно, в один прекрасный день я
найду там нечто большее, чем обрывки выцветшей ткани детских воспоминаний.